Интервью с Олегом «Манагером» Судаковым

Вторая Часть

Как думаешь, современные возможности — Интернет, социальные сети — действительно помогают объединиться или это только иллюзия? Частично да, помогают. Допустим, я сыграл в студии для своих людей, и, возможно, в мае мы сделаем с ними запись разных треков из альбомов ЦЫГАНЯТ или КОММУНИЗМА. Я никак не могу запомнить их английское название, для себя я их называю «Путь к Солнцу». Они очень любят импровизировать, два часа концерта — сплошная импровизация, иногда маленькая пауза, чтобы сменить тему. Вот мы нашли друг друга по Интернету. Из Краснодара парень написал: «я мультиинструменталист,  давай писаться», «Ну давай запишемся», как оказалось у него есть и вторая профессия, он специалист по ремонту бытовой техники и это как оказалось весьма кстати, во время записи не нужно привлекать мастеров, если ломается что то или нужно правильно подключить коммутацию по проводам. Но между нами трое суток пути на поезде. На Западе это проще — там по Интернету и записываются, и концерты дают. У нас даже скорость Интернета слабая. И, помимо этого, вообще падает интерес к чему-то, не связанному с развлечениями. Некое внутреннее табу.
А в социальных сетях люди больше общаются насчёт знакомств, свиданий, создают сообщества — байкеры, вышивальщицы гладью, любители игры в шахматы. Для этого сети работают очень хорошо, удобно, скажем, насчёт концертов связываться.

Последний вопрос — о Янке. Вокруг её имени, вокруг жизни и смерти понастроено столько мифов, что за ними человека уже не разглядишь. Можешь в двух словах рассказать, что это был за человек и прояснились ли обстоятельства её гибели?

По поводу смерти — я до конца не могу понять. Возникла версия, что кто-то чем-то её ударил, поскольку череп был повреждён. Когда мы её хоронили, такая версия отсутствовала. Во-вторых, если кто-то внимательно прочитает книгу «Янка», там мы все до самозабвенной глупости рассказывали о ней, и много разной информации, из которой можно составить её портрет. Что бы я сейчас ни сказал, другой человек её видит иначе, а это будет мой взгляд — человека, который с ней много времени провёл, она часто приезжала, моя первая жена её очень сильно любила. Мы часто вместе смотрели, допустим, Тарковского — у нас был цветной телевизор и комната большая — можно было всей компанией, человек 8, завалиться и смотреть, там, «Жертвоприношение» или «Ностальгию». А так — она была очень душевный, честный и живой человек. Об этом надо долго говорить. Где-то бывала и жёсткой. Любила путешествовать автостопом, но хиппи, естественно, не была, даже судя по энергичности и смысловой нагрузке её песен, это та же самая сибирская волна, тот же философско-политический оттенок, потому что политика в России, как бы мы к ней ни относились, вся наша жизнь — это и есть политика, потому что мы на протяжении многих столетий напрямую зависим от власти, которая нам транслирует определённое поведение. Если мы чувствуем на себе проявление власти, стало быть, что мы имеем? (смеётся) Политический оттенок жизни!

С другой стороны, Янка была достаточно молодой девушкой — ну что это такое, 25 лет — и жизнь оборвалась. Естественно, была своя аура, девчонки плакали на концертах, и для них был большой шок, что вот такая же, как они, не сильно следящая за блистательным внешним обликом, пела песни, разъезжала и являлась достаточно сильным пробивным началом — это очень сильно удивляло. Она была очень душевной, могла разговаривать на любые темы и возникало ощущение, что она очень много знает — такой избыточный информативный пресс, выходящий из любого человека, который впоследствии становится крупным музыкантом или другим деятелем. Я это впервые испытал, когда Высоцкого слушал — казалось, огромное количество всего стоит за его невысокого роста телом.

Интервью размещено 30 июля 2019 года